Софья Ролдугина - Кофе и мед [СИ]
«Может, моё беспокойство — пустое?» — подумала я, вслушиваясь краем уха в такие привычные разговоры.
День шёл своим чередом, пока в три часа мальчишка-газетчик не постучался с чёрного хода и не передал простой белый конверт, тонкий и совершенно сухой. Мадлен передала мне послание в зале, улучив момент. В конверте могла поместиться разве что сложенная вдвое записка, потому после некоторых колебаний я вскрыла его, не опасаясь найти очередную отравленную прядь волос.
Внутри оказалась карточка с посланием, коротким и абсурдным:
«Если желаешь видеть живым дорогого тебе человека, в пять приходи к докам на Лоуленд-стрит, к ангару, перед которым лежат две перевёрнутые лодки и старая телега. Мои слуги следят за тобой, не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус или пытаться позвать на помощь. Опоздаешь или будешь не одна — твоему колдуну не жить.
Клянусь кровью ши».
Я перечитала эти строки дважды — и всё же не выдержала, рассмеялась. Неужели Финола настолько отчаялась, что надеется поймать меня так глупо и грубо? Думает, что я поверю?
Зря.
Впрочем…
Стоит посоветоваться с Эллисом. А он наверняка сообразит, как повернуть замысел «дочери ши» против неё же.
— Что-то забавное, леди Виржиния? — полюбопытствовала миссис Скаровски, которая сидела за столиком по соседству. Её тетрадь, переложенная черновиками поэмы, распухла втрое. — Неужто пламенное признание от почитателя?
— В некотором роде, — улыбнулась я. Можно ведь считать Финолу преданной поклонницей, чьи чувства не ослабевают уже несколько лет?
— Ах, как романтично! — воскликнула поэтесса, и глаза её за толстыми стёклами очков увлажнились. — Добавлю-ка я любовное письмо в восемнадцатую главу.
— Почитатели вашего таланта будут счастливы, — уверила я её и неторопливо покинула зал.
Эллис всё ещё крепко спал. Чтобы не рассердить Георга и не вызвать новый шквал нотаций, я послала Мэдди разбудить детектива, а сама осталась ждать внизу, в комнате отдыха, где всё было готово для беседы. На столе красовался кофейник, бок ему подпирал пузатый сливочник, а на блюде под крышкой медленно остывали два куска открытого пирога с крольчатиной в розмарине. Неплохой выбор, полагаю: кофе бодрит, а пряности оживляют разум.
Едва переступив порог, Эллис окинул меня пристальным взглядом и вздохнул:
— Вы бледны, в руках у вас конверт, мистер Белкрафт бушует, как ни в чём не бывало, а Мадлен кусает губы от любопытства. Вывод сам напрашивается. Что, Финола прислала очередной шедевр эпистолярного жанра?
— Кто не бледен посередине зимы? — пожала я плечами и передала ему злополучное послание. — Почитайте, пожалуйста, и скажите, что вы думаете.
Он выдернул карточку из конверта, пробежал глазами и досадливо цокнул языком.
— Впервые мне хочется заняться уничтожением улик, — признался Эллис, падая в кресло и откидывая голову на высокую спинку. Растрёпанные после сна волосы липли к бархатистой обивке — чёрное и белое, перец и соль. — «Колдун» — это Лайзо, почти наверняка. Если записка попадёт в руки вашему прелестному дядюшке Клэру или, что ещё хуже, маркизу, то одним гипси в Бромли станет меньше просто потому, чтоб исчез повод вас шантажировать. Даже если на самом деле и не попался. Да, задачка… А я к тому же так не выспался.
— Записку мы, разумеется, уничтожим. Она адресована мне, а со своей корреспонденцией я имею право обходиться как угодно, — ответила я спокойно. И затем добавила: — У мисс Дилейни нет заложников.
Эллиса буквально подбросило:
— Вы уверены?
Я кивнула:
— Да. Как сказал бы сэр Клэр Черри, это блеф чистой воды.
— Отвечаете без тени сомнения, — задумчиво сощурился детектив. — А ведь ещё недавно вы терзались от неизвестности. Что-то изменилось?
— Отнюдь, — слукавила я. При воспоминании о сне, где Лайзо явился в своём истинном обличье, щёки у меня потеплели. — Но исключительно ради вашего спокойствия можем постановить, что на меня снизошло умиротворение, дарованное святой Генриеттой Милостивой.
— Да, да, или святой Кир Эйвонский вразумил вас целительным подзаты… э-э, возложением рук, — усмехнулся Эллис. — Что ж, мне нравится, когда вы шутите, Виржиния, однако же перейдём к делу. Найдётся чашка кофе и что-нибудь к ней?
— Разумеется, — со всей серьёзностью ответила я и веером указала на столик. Детектив налил себе кофе, щедро разбавил его сливками и вернулся в кресло.
— Итак, о записке, — начал он азартно. Сонливость испарилась без следа. — Вы, полагаю, и так понимаете, что подобные послания составляются чаще всего либо для того, чтобы выманить человека из безопасного места, либо для того, чтобы оттянуть охрану и опять-таки оставить жертву без защиты. За кофейней особенно не следят, охрана есть лишь у вашего дома. Но до ночи вы туда не собирались возвращаться, а встреча назначена на пять. Времени не так много, — глянул он на часы. — Предположу, что Финола рассчитывает на первый вариант. Она, гм… преувеличивает вашу порывистость и страстность.
— Хотите сказать — бездумность? — уточнила я, чувствуя себя оскорблённой. Не словами Эллиса, разумеется, а оценкой мисс Дилейни.
Решить, что леди в одиночку поедет на подозрительные склады в порту… Немыслимо! Неужели у меня такая репутация?
— Я имел в виду ровно то, что сказал, — откликнулся детектив невозмутимо. — Виржиния, поймите и её. Она хорошо запомнила, как вы босиком подкрались по мосту и сломали ей руку тростью. А также знает, что ваш водитель дорог вам куда больше, чем вы показываете. Кроме того, она привыкла играть на человеческих страстях… Ну, всё это можно использовать и против неё. Паоле с её опытом вовсе несложно будет сыграть вас — рост у вас похожий, фигуру можно задрапировать накидкой и шалью, а лицо спрятать за вуалью. Вы пока спрячетесь, а я возьму несколько надёжных людей, и мы наконец-то покончим с этой историей… Что это за выражение лица?
Я поймала себя на том, что поджимаю губы точь-в-точь как Клэр, и смутилась.
— Прошу прощения… Просто мне подумалось, что, во-первых, Финола не так уж глупа. У неё, уверена, есть сообщники, которые следят за кофейней. Во-вторых, она может узнать миссис Мариани и повредить ей…
— Да, а вас встретит с распростёртыми объятьями, — скептически выгнул брови Эллис. — Скорее уж, выстрелит издали из револьвера.
— Тогда почему до сих пор не выстрелила? — спросила я. — Нет, ей нужно что-то иное.
Мысль буквально витала в воздухе, но поймать её никак не получалось. Странные намёки Финолы, поиски медиума, управление духами, абсурдный вызов, оправдать который не могли даже теории Эллиса, Абени и служанка… Всё это было частями головоломки, которая не желала складываться.
А что, если?..
— Валх, — произнесла я вслух, не отдавая себе отчёта в этом.
Как похоже на правду! Валх мог явиться Финоле. Та в гордыне своей попыталась его приручить и, видимо, стала жертвой самообмана. Но смерть служанки её отрезвила. И теперь неудачливая дочь ши сама нуждалась в помощи.
Эллис нахмурился:
— Не понимаю, о чём вы говорите, Виржиния.
— Неважно, — покачала я головой.
Финола и Валх точно связаны, а значит, она обречена. Не было ещё ни одного орудия, которое мёртвый колдун не сломал бы, использовав. Кроме Мадлен, но за неё заступились двое из рода Эверсан-Валтер: леди Милдред и я. Однако сомневаюсь, что Финолу так легко убить. Получается, что мне явился редкий шанс узнать о Валхе немного больше. Каковы его цели и методы, чем он соблазняет своих жертв…
— И всё же?
О, Эллис прекрасный детектив. Но сомневаюсь, что в этом случае он сможет задать правильные вопросы.
— Мне нужно с ней встретиться, — решилась я наконец. — Не из-за шантажа. Мисс Дилейни может знать кое-что.
Взгляд у Эллиса потемнел.
— Кое-что настолько важное, что вы готовы рискнуть своей репутацией и даже жизнью?
— Да, — ответила я, не колеблясь.
Детектив отставил наполовину опустевшую чашку и переплёл пальцы, глядя на меня исподлобья.
— Виржиния, могу я спросить, что это? Не как сыщик, — произнёс он и запнулся. — Но как ваш друг.
Как друг! Святые Небеса… Кажется, я прикусила губу, но заметила лишь тогда, когда ощутила солоноватый привкус.
Эллис, Лайзо и Мадлен — вот все, кто посвящён в тайну Валха. Мэдди — потому, что сама стала жертвой. Лайзо — единственный, кто мог бы меня защитить от мертвеца. И Эллис… Друг. А друзьям не должно лгать, даже если правда может ввергнуть их в смертельную опасность.
— Конечно, да.
— Тогда повторюсь. Что настолько важно, что вы готовы рискнуть своей репутацией и даже жизнью?
— Вы ведь помните медальон с миниатюрой? — спросила я осторожно. Он кивнул. — Там были изображены трое. Маленькая леди Милдред, темнокожая девочка и седой мужчина. Тот, что натравил на меня безумного парикмахера. Тот, что едва не погубил Мадлен.
